|
В декабре 1997 года валютные запасы Южной Кореи оказались на нуле. Из Сеула в Вашингтон в срочном порядке вылетел самолет с южнокорейским эмиссаром на борту. Звали эмиссара Ким Кихуан. Цель визита – добиться от Международного валютного фонда спасительного для Кореи кредита. Штаб-квартира МВФ действительно располагается в Вашингтоне. Но Ким Кихуан прямо с трапа самолета отправился в противоположном направлении – в офис министра финансов Соединенных Штатов Америки Лоуренса Саммерса.
Несколько дней спустя Сеул с ответным визитом посетил глава МВФ Стэнли Фишер. Сопровождал Фишера в этой поездке заместитель Саммерса Дэвид Липтон. Официально главным на переговорах по выделению кредита Южной Корее считался Фишер, но решающее слово было за Липтоном. «Мы даже и не думали обращаться в МВФ, – скажет позже Кихуан в интервью «Нью-Йорк таймс». – Прямо из дома, из Сеула, я позвонил в офис мистера Саммерса и прямиком отправился туда. Я же знаю, каким образом все делается».
Деньги Южная Корея в итоге получила на льготных условиях. Кредит МВФ выдал под семь процентов, а внутрикорейская ставка на тот момент равнялась двадцати процентам. Получается, что МВФ и главный спонсор фонда – администрация США – помогали Сеулу из благотворительных побуждений, себе в убыток.
Но это лицевая сторона медали, с оборотной – все выглядит иначе. «Убежавшие» из Кореи накануне кризиса доллары были вложены в американские госбумаги с доходностью в четыре процента. В Корею, по сути, вернулись те же самые деньги. МВФ же выступил в роли трубочки, соединяющей два сосуда: Федеральную резервную систему США и валютные резервы Южной Кореи. Кто в итоге остался с наваром, можно посчитать даже без калькулятора.
ПО ПРИНЦИПУ ЦК КПСС
Описывать управленческую систему Международного валютного фонда – все равно что описывать бюрократию в Советском Союзе. Теоретически оперативное руководство фондом осуществляет исполнительный комитет, состоящий из представителей стран-участниц и заседающий в Вашингтоне. В действительности же в момент принятия решения весь комитет сидит вокруг телефонного аппарата и ждет звонка от министра финансов США. На Международный валютный фонд работают около 2700 человек по всему миру. Чем они занимаются, сказать сложно.
Однако сами сотрудники фонда убеждены, что они делают три очень важных дела: дают деньги в долг, дают советы и отслеживают развитие мировой экономики. Из всех вышеперечисленных функций МВФ только последняя пущена на самотек главным финансовым спонсором фонда – Соединенными Штатами Америки. Отслеживают развитие мировой экономики эксперты МВФ действительно самостоятельно. А все, что касается регулирования этой самой экономики (советы в виде требований и кредиты), сотрудники фонда делают под сильнейшим давлением со стороны. Но, даже если «со стороны» не давят, все равно кредитная и консультативная деятельность фонда сильно расходится с его официальной миссией – гарантировать международную стабильность валют.
Управленческая система МВФ действует по принципам ЦК КПСС, который утверждал, что строит коммунизм, а на деле интересовался только усилением и распространением своей власти.
В НАЧАЛЕ СЛАВНЫХ ДЕЛ
За годы своего существования МВФ неузнаваемо изменился. В момент создания на знаменитой конференции в Бреттон-Вудсе, штат Нью-Хэмпшир, в 1944 году (на ней же основали и Всемирный банк) официальные обязанности фонда были ограничены. Вкратце цель создания МВФ можно сформулировать так: глобальные финансовые катастрофы конца 20-х – начала 30-х годов гарантированно не должны повторяться. Для этого устанавливались и закреплялись исходные правила свободной конвертации национальных валют для стран-членов организации. Например, предполагалось, что фонд гарантирует, что любая валюта в любое время свободно конвертируется в любую валюту по единому установленному курсу.
В обязанности фонда входило также удерживать своих членов от деструктивных мер вроде «конкуренции в девальвации». Обычная проблема для 30-х годов, когда государство, стремясь к расширению внешнего рынка, продавало национальную валюту намного ниже ее рыночной стоимости, чтобы товары казались дешевле. Другие страны также вынуждены были снижать стоимость своей валюты, что влекло за собой обвал мировых цен. МВФ создавался, чтобы унифицировать и стабилизировать обменные курсы.
А для того чтобы помочь своим членам поддерживать национальную валюту, фонд получил право распоряжаться крупными суммами денег. Это право впоследствии стало ключевым в деятельности МВФ. Происходит выделение денег следующим образом. Каждый участник фонда (изначально их было 44, теперь – 182) вносит определенную сумму в качестве членского взноса. Фонд использует эти деньги для помощи странам, находящимся в кризисе, а также для обеспечения кредитов, которые выдают этим странам частные инвесторы. На Международный валютный фонд работают около 2700 человек по всему миру. Чем они занимаются, сказать сложно. Однако сами сотрудники фонда убеждены, что они делают три очень важных дела: дают деньги в долг, дают советы и отслеживают развитие мировой экономики.
Поначалу помощь МВФ использовалась именно в этих целях – для решения проблем ликвидности. Другими словами, для помощи странам платежеспособным, но испытывающим временные трудности с валютой для выполнения своих внешних обязательств. Здесь теоретически и должен был подключаться МВФ, снабжая страну наличными и выравнивая временный дисбаланс. А это, в свою очередь, делало мировой валютный рынок предсказуемым и помогало держать цены на должном уровне. Но, как и все бюрократические организации, МВФ в погоне за усилением своего влияния скоро потерял из виду сущность порученного ему дела. Его роль коренным образом изменилась в начале 70-х годов, а именно тогда, когда бывший министр обороны США Роберт Макнамара был назначен главой Всемирного банка.
ВЕЛИКИЙ ПЕРЕЛОМ
Имя Макнамары, главного персонажа войны во Вьетнаме, для американцев навсегда будет связано с терминами вроде «приемлемый риск» и «человеческие потери», которые красноречиво характеризуют его подход к международной политике. В 60-х, когда юные американцы отращивали волосы, курили травку и отрицали убеждения своих родителей, Макнамара был признанным символом ненавистных порядков. Именно он изменил суть военных действий США во Вьетнаме. Территориальная стратегия сменилась стремлением наказывать Северный Вьетнам всеми возможными способами, вплоть до массовых опрыскиваний химикатами, до тех пор, пока он не сдастся. Войну Макнамара, правда, проиграл, но вреда вьетнамцам успел принести более чем достаточно. Возможно, именно поэтому, когда он уволился с государственной службы, Запад приветствовал его в качестве нового главы Всемирного банка – организации, призванной помогать бедным.
Под руководством Макнамары Всемирный банк быстро увеличил число и размеры ежегодных кредитных отчислений. МВФ вскоре последовал его примеру. В то время Макнамара говорил, что главная угроза западному капиталу – это не война, а нищета. Чем меньше бедных, говорил он, тем меньше вероятность того, что граждане восстанут против своих правительств, тем меньше, следовательно, будет нестабильности. Решение проблемы – давать побольше денег бедным странам по всему миру.
В рассуждениях Макнамары было одно слабое место. Давая ссуды «бедным друзьям» Америки по всему свету, он давал деньги не бедным гражданам этих стран, а правительствам, против которых могли восстать эти самые бедные граждане. Кроме всего прочего, генерал также считал, что в бедных странах следует создавать «атмосферу безопасности», чтобы их экономика лучше развивалась. «Нельзя бороться против нищеты, не обеспечив безопасности», – сказал он однажды. Другими словами, Всемирный банк стал главным западным агентом, который помогал проамериканским правящим режимам вооружаться против своих собственных сограждан. Принципы Макнамары легли в основу современной деятельности фонда.
Каждое государство-член МВФ посылает представителя (обычно из Министерства финансов) в Вашингтон защищать там свои интересы. В России эту роль чаще всего играет Анатолий Чубайс. На вид это вполне логично, но в девяти случаях из десяти представитель говорит от имени коррумпированного правительства. Тем самым существующая система гарантирует, что в подопечных фонду странах положение обычных граждан не будет улучшаться по отношению к положению элиты. Вместе с политикой увеличения ссуд Макнамара создал для Всемирного банка революционную кредитную систему, которую со временем назовут «структурным регулированием». В соответствии с этой системой страны получают помощь только в том случае, если строго следуют указаниям Всемирного банка и МВФ. Обычно это означает урезание средств на социальные программы или сокращение зарплат государственным служащим. Последний вариант называется «вынужденными мерами».
В любом случае «структурное регулирование» сделало из Всемирного банка организацию, имеющую возможность энергично вмешиваться во внутренние дела иностранных государств. Власть эта увеличилась после того, как кредиты МВФ и Всемирного Банка стали основным показателем платежеспособности стран-заемщиков. Страна, не получившая помощи от Всемирного банка или МВФ, могла впредь не рассчитывать на частных инвесторов. А поскольку Всемирный банк и МВФ ссужали деньгами по дешевке, очень немногие бедные страны отказывались от кредита. Взяв деньги, страны были обязаны следовать «советам» при составлении бюджета страны, что оборачивалось вынужденным уменьшением тарифов отчислений на социальные нужды и военных расходов.
В целом это влекло за собой ослабление веса страны-заемщика на международной арене; страна превращалась в привлекательный рынок для сбыта иностранной продукции. ПОЖИНАЯ ПЛОДЫ МВФ – зеркало многих макнамаровских реформ. Например, «структурное регулирование» Макнамары МВФ называет «особыми условиями кредитования» и по сей день использует этот термин. Фонд постоянно увеличивает число кредитов, а бедные страны все больше и больше попадают в зависимость от них, теряя финансовую самостоятельность. Сегодня, после эры Макнамары, Всемирный банк и МВФ уже не регуляторы курсов валют, а квазиправительство, акулы-ростовщики. Политика Макнамары пробудила к жизни три силы, открывшие для Всемирного банка и МВФ возможность для манипуляций политикой «подопечных стран».
Первая – влиятельные западные правительства (например, правительство США), которые увидели во Всемирном банке и МВФ организации, с помощью которых можно добиваться своих целей в международной политике. Вторая – западные финансовые круги, которые увидели, что их вложения в опасный рынок третьего мира вдруг стали отлично защищены. МВФ и Всемирный банк постоянно уберегают страны третьего мира от опасности стать неплатежеспособными. Когда в России, наконец, произошел дефолт, немедленно появился МВФ со своим «спасением».
Соединенные Штаты смотрелись героями и спасителями России, но в действительности иностранцы спасали свои собственные, плохо размещенные инвестиции Третья – коррумпированные правительства стран-заемщиков, которые увидели, что Всемирный банк и МВФ будут продолжать давать кредиты, потому что это увеличивает их влияние. Таким образом, к 2000 году МВФ оказался кругом обязан этим трем своим клиентам. Ему нужны страны, которым можно давать кредиты, которые постоянно просят кредитов. Ему нужны страны вроде США, дающие львиную долю отчислений в его фонды, которые были бы довольны его игрой.
А это значит, что действия фонда полностью подчинены их желаниям. Наконец, он весьма популярен среди финансовых спекулянтов, чьи плохо размещенные, скажем, в Мексике или России деньги снова и снова возвращает фонд. — Проблема фонда сейчас в том, что он совершенно беспомощен, – говорит Иэн Баскес, экономист из Cato Institute, консервативного американского банка знаний, – он требует реформирования на предмет прекращения раздачи ссуд заведомо неплатежеспособным коррумпированным правительствам. Они и не думают ничего изменять, а ссуды все равно получают. Вы видели, как это снова и снова делается в России.
Ирония судьбы заключается в том, что политики сделали из МВФ орудие для создания финансовой нестабильности, с которой МВФ был призван бороться изначально. Постоянные кредиты провоцируют инвесторов и правительства на рискованные и нелепые стратегии инвестирования. Поскольку МВФ заботится о том, чтобы банки не прогорели, банкам плевать на банкротство. По сути фонд создал в «подопечных странах» капитализм в стиле «так победим!», при котором побежденные – все, кроме самих банкиров. Профессора Алана Мельцера из Университета Карнеги-Меллона попросили описать положение МВФ в 1998 году, перед тем как Конгресс проголосовал за выделение фонду 18 миллиардов долларов на устранение последствий азиатского кризиса.
Экономист с мировым именем разъяснил эту проблему в своем докладе американским законодателям: «Капитализм без краха – все равно что религия без греха. Это не будет работать. Банкротство, потери, даже угроза банкротства, – все это настраивает умы на осмотрительное поведение».
КАК УСТРОЕНА СИСТЕМА
Несмотря на внешние влияния, у фонда есть своя внутренняя структура. На вершине находится совет управляющих (governors) с равным числом альтернативных управляющих (alternate governors). Каждая страна-участник представлена одновременно и управляющим, и альтернативным управляющим. Совет заседает всего раз в году, и каждый раз в другом городе. Традиционно управляющие в своей родной стране занимают пост министра финансов или главы центрального банка. Встречи управляющих по большей части церемониальные. Каждодневную работу делают за них представители, которые круглый год находятся в Вашингтоне. Представители отчитываются перед уже упоминавшимся исполнительным комитетом, который собирается трижды в неделю, и только в Вашингтоне.
Исполнительный комитет состоит из двадцати четырех директоров. Из этих двадцати четырех восемь представляют конкретные страны: Китай, Францию, Германию, Японию, Россию, Саудовскую Аравию, Великобританию и США. Остальные шестнадцать представляют регионы: Юго-Восточную Азию, Восточную Европу и т.п. Теоретически двадцать четыре «исполнительных директора» обсуждают любое важное решение накануне его принятия фондом. Однако стоит заметить, что комитет этот формально не голосует ни по каким решениям. Как утверждает сам фонд в официальном докладе о своей организации, «исполнительный комитет редко выносит решения на основании формального голосования, но опирается на согласие, достигнутое между его членами, такая практика сводит к минимуму конфронтацию во время обсуждения деликатных вопросов и способствует принятию совместно выработанных решений».
Практика «неформального согласия» позволяет представителям попросту избегать политической ответственности за последствия публичного голосования, одобряющего те или иные действия фонда. В то же время она позволяет принимать настоящие решения где угодно и в отсутствие формально выраженной оппозиции. Исполнительные директора, управляющие, представители управляющих – только эти бюрократы из фонда и представляют интересы стран со всеми их особенностями. Оставшееся огромное количество персонала – чиновники всех национальностей, работающие на фонд, а не для своей страны.
Итак, граждане 122 самых разных стран трудятся в штате МВФ, и лишь горсточка их представляет там национальные интересы избранных стран. Весомость каждой страны-члена МВФ зависит от размера «квоты», или регулярного денежного взноса в резервы фонда. Чем больше денег страна платит, тем сильнее ее влияние на исход голосования. По этой системе США, безусловно, самый влиятельный член, их доля при голосовании – 18,5%. Далеко позади остаются Германия, Япония, Франция и Великобритания – около 5% каждая.
На практике же влияние США на фонд несравнимо больше, чем можно предположить, исходя из упомянутых 18,5%. Особенно это стало заметно во время правления администрации Клинтона. Стоит напомнить, что клинтоновский министр финансов Саммерс был главным экономистом Всемирного банка и, как только вошел в кабинет, установил самые тесные отношения и с банком, и с фондом. Большинство обозревателей согласны с тем, что Саммерс редко вмешивается в текущие дела, но, когда наступает кризис и на кону интересы США, на него можно положиться, если хочешь повлиять на фонд.
Поэтому вопрос, спасать или не спасать Мексику, страны Азии или Россию, публично дебатировался на собраниях клинтоновского кабинета и Конгресса США, а не на собраниях МВФ. «Обычно, – пишет репортер «Нью-Йорк таймс» Дэвид Сэнгер, – США делают что хотят, пользуясь своим закулисным влиянием. Часто это просто беседа между мистером Фишером (бывший президент, вице-президент МВФ. – «!») и мистером Саммерсом». Суть деятельности фонда особенно ясно видна в грандиозных операциях «спасения», всецело поддержанных США. Для публики эти операции обычно подаются в западной прессе как «помощь при непредвиденных обстоятельствах». При этом подчеркивается роль США и их союзников в спасении неблагополучных стран. На практике помощь МВФ имеет прямо противоположный эффект. Сначала долги стран-заемщиков оплачивают западные налогоплательщики. Но впоследствии «спасенным» странам все равно приходится возвращать кредиты, и счет оплачивают уже по второму кругу.
В выигрыше всегда (и в первом, и во втором случае) остается правительство США. В конечном итоге это означает, что США заставляют иностранных граждан оплачивать свои собственные внешнеполитические акции. Круг замкнулся. Лучше всего этот круг проследить на примере России. ПОДОПЫТНЫЕ «КРОЛИКИ» США выковали из Ельцина своего союзника на самом раннем этапе его деятельности. Его всячески поощряли на предприятия, выгодные Соединенным Штатам: массовая приватизация без жесткого законодательства, отпуск цен без контроля за движением финансов, ослабление тарифной системы. Формально США поддерживали эти реформы через государственные организации вроде Агентства США по международному развитию (USAID), которое посылало армии советчиков, России помогали строить рынок ценных бумаг и разрабатывать финансовое законодательство.
Советы комбинировались с «особыми условиями кредитования» и «структурным регулированием» Всемирного банка и МВФ. Соединенные Штаты сначала давали России бесплатные советы, а потом с помощью МВФ и Всемирного банка заставляли правительство Ельцина их принимать. Пока Правительство России выполняло требования фонда, российский бюджет бесперебойно снабжали огромными суммами, которые давали Ельцину финансовое преимущество перед его политическими противниками. По иронии судьбы, чем сильнее коррумпировалось российское правительство, тем оно лучше служило западным интересам.
Российская экономика, ослабленная коррупцией, становилась все более ненадежной, ельцинское правительство было вынуждено предлагать все более и более завышенные государственные гарантии, чтобы привлечь инвесторов. А покупателями государственных обязательств были в основном иностранцы и люди из ельцинского окружения. Чем больше денег «делали» эти люди, тем слабее становилось государство. И когда в России, наконец, произошел дефолт, немедленно появился МВФ со своим «спасением». Соединенные Штаты смотрелись героями и спасителями России, но в действительности иностранцы спасали свои собственные, плохо размещенные инвестиции. Все персонажи, задействованные в этом сценарии, остались с «наваром». Иностранные бизнесмены получили свободный доступ к российским рынкам сбыта и высокодоходные, без малейшего риска, инвестиции.
США получили уступчивого слабого диктатора в качестве главы в прошлом враждебного государства. Ельцин и олигархи получили тонны дармовых денег, которые прямым ходом отправились в Швейцарию, Науру и Антигуа. А МВФ с помощью администрации Клинтона убедил западных налогоплательщиков выдать ему еще больше денег, чтобы легче было бороться с «кризисами» вроде российского. В проигрыше остались только рядовые налогоплательщики по обе стороны океана. Действия МВФ при выдаче кредитов «бедным» странам напоминают по своим последствиям вторжение на чужую территорию вражеской сухопутной армии. Гениальность новой американской системы в том, что для сокрушения своих врагов она использует жадность вместо грубой силы. Автор — главный редактор газеты «The Exile»
|
|
